Комната в замке.
Входят король, Розенкранц и Гильденштерн.
Король
Несносен он, и нам небезопасно Терпеть его безумье. Приготовьтесь, Я вам сейчас же грамоту вручу И с вами в Англию его отправлю. Наш сан не может допустить смятенья, Чем сумасшествие всегда грозит.
Гильденштерн
Готовы мы. Заботы ваши святы О сохраненье вашего народа, Живущего своим лишь государем.
Розенкранц
Мы все должны бороться против зол, Особенно же тот, кто заключает В себе спокойствье тысячей подвластных. Властитель умирает не один, Но, как водоворот, уносит все, Что только было на его пути. Монарх - громаднейшее колесо На самой высочайшей из вершин; К его зубцам могучим прикрепляют Огромное число предметов меньших, И, ежели падет оно, с ним вместе Погибнет и малейшая вещица. Король один ни разу не страдает: С ним вместе и народ его рыдает.
Король
Прошу вас, поспешите же к отъезду. А мы опасность эту закуем - Она чресчур свободна.
Розенкранц и Гильденштерн
Не замедлим. (Розенкранц и Гильденштерн уходят. Входит Полоний.)
Полоний
Принц к матери пошел, мой государь; Я за коврами спрячусь, все услышу. Она его, поверьте, устыдит. Но как сказали вы - и очень здраво - Что кроме матери необходимо, Чтоб слышал их еще бы кто-нибудь, - Ведь мать всегда пристрастна по природе, Я сам прослушаю беседу их. Прощайте, государь, и раньше чем Изволите пойти в опочивальню, Явлюсь и расскажу все, чт_о_ услышу.
Король
Благодарю. (Полоний уходит.) О, гнусный мой проступок! Смрад от него доходит до небес. Проклятье первое на этом зле, Проклятье древнее - убийство брата! С молитвой к Богу глаз поднять не смею, Хотя и страстное на то желанье. Огромность злодеянья моего Сражает силу этого влеченья, И я сейчас - как человек, который, Взяв на себя свершение двух дел, Стоит в недоумении, не зная, С какого же из них начать работу, - И ничего не делает в конце!.. Ужели для моих проклятых рук, Хотя бы сплошь покрытых кровью брата, Дождя не хватит у благих небес, Чтоб их отмыть до снежной белизны! К чему ж тогда и милосердье, если Оно не может умягчить проступок? К чему двоякая в молитве сила, Как не к тому, чтоб обезвредить грех И испросить для грешника прощенье? Осмелюсь взоры к небесам возвесть, - Проступок мой уж прошлое теперь. Но, Господи, как мне начать молитву? "Прости мне гнусное мое убийство?" Возможно ли: оно дало мне все, Чем я владею чрез него - короной, Могуществом моим и королевой. Простятся ли когда грехи тому, Кто благоденствовал от их плодов? Продажность правосудья в этом свете Хотя и может оправдать проступок- Ведь золоту послушен и закон, - Но там, на небе, ухищрений нет: Там дело явится в прямом значенье И там от нас за наши прегрешенья Потребуют строжайшего отчета. Но что же, что же остается мне? Испробовать, чт_о_ может совершить Раскаянье? Чего оно не может!.. Но если я раскаяться бессилен? О, тяжкое мученье! Грудь черна, Как смерть. Душа, погрязшая в грехах, Ты тщетно рвешься убежать от них! О духи неба, помогите мне! Согнитесь, непреклонные колени, Стальное сердце, размягчись, как мышцы Новорожденного младенца. Может, Еще возможно для меня прощенье.
(Становится на колени; входит Гамлет.)
Гамлет
Желанный миг - он углублен в молитву. Решусь. И он отправится на небо? Отмщу ли тем? Обдумать надо. Изверг Сгубил отца, а я - единый сын Его - на небеса убийцу шлю. О, то наградой, а не местью будет. Он умертвил предательски отца, Среди роскошеств и в пылу грехов, Расцветших словно май, и чт_о_ с отцом Теперь - известно одному Творцу. Ум и догадки наши говорят, Что очень нелегко ему сейчас. Убить злодея на молитве - месть ли, Когда готов он к переходу в вечность? Нет, меч в ножны, дождись иной минуты, Застань его во сне иль в пьяном буйстве, В кровосмесительных объятьях страсти, В разгаре игр и гневных сквернословии, В деянье, чуждом и следа спасенья, - Тогда его низвергни вверх пятами С его проклятой, черною, как ад, Душой. Мать ждет. Но это замедленье Тебе, жалчайшему, не даст спасенья. (Уходит.)
Король (вставая)
Слова не небе, мысли ж все в земном; Без мысли слово - грех пред Божеством. (Уходит.)
|